Королевы Иннис Лира  - Тесса Греттон

– Ах! – произнес король взволнованно, что придало кислый вид улыбке Улло.

– Это полезно, – коротко сказала Элия, маркируя новые звезды и считая, как она делала для Улло. Король Аремории родился в Год Шести Птиц, в то весеннее равноденствие, за час до рассвета в Аремории, когда Лев войны увенчал собой небо. Элия посмотрела на отца, чьи глаза сузились после взгляда на карту.

– Это созвездие удерживает твою звезду, Элия, – намеренно красноречиво сказал он.

– Так и есть, мой повелитель, – согласилась девушка. – Лев войны, яростный и неизменный, как Калпурлагх, но вместо стационарной константы он вращается вокруг одной и той же небесной фигуры, либо защищающей, либо ограничивающей.

Моримарос откашлялся. Он не приблизился к Элии, а остался рядом со своими людьми, развернув плечи и сложив за собой руки.

– Разве Калпурлагх – не Глаз Льва? Прошло много лет со времени моих уроков астрономии, но я думал, они части друг друга.

– Верно, части, которые никогда не видят друг друга, – подтвердила Элия. – Они не в паре, а одна за другой. В зависимости от окружающих звезд сияет или Калпурлагх, или Лев, но никогда и то, и другое.

– Увы, – сказал Улло Бургунский.

– Однако Лев дерзок, и на рассвете он хотя и изолирован, но его окружают различные возможности.

Элия ощутила внезапное желание отложить ее чтение. Она могла представить, насколько душераздирающе оно звучало для человека, уже ставшего королем. Это не то будущее, которое ей хотелось бы избрать для себя.

Моримарос, однако, не выглядел шокированным, а, может, просто мало вникал в ее слова. Его голубые глаза оставались спокойными, он не высказывал ни разочарования, ни удовольствия, словно это все не имело ровно никакого значения.

Элия разозлилась. Похоже, она зря потратила время, пока читала Моримаросу пророчество. Было ли это единственной возможностью флирта? Он обращался к ее интересам, хотя и не разделял их?

Элия выпрямилась:

– Я устала. Моя спутница, возможно, уже прибыла. Я должна ее увидеть и отдохнуть после путешествия на север.

Моримарос немедленно поклонился, соглашаясь с девушкой.

Дурак захлопал в ладоши:

– Я хотел бы поехать с тобой к Аифе.

– Хорошо, – согласилась Элия.

Лир положил руку на плечо Улло, но сказал обоим королям:

– Вы увидите мою Элию на завтрашнем Полуденном дворе, где все, что я обещал, будет исполнено.

Король Аремории спросил:

– Надеюсь, я смогу и дальше общаться с вами, Лир?

Элия подумала, целуя отцовскую щеку, что Моримарос пришел к ее отцу, а не к ней. Очевидно, он жаждал альянса и приданого, а не саму Элию.

Улло предложил ей свою руку, и она взяла ее, благодарная этому королю хотя бы уже за то, что он потрудился отплатить за ее личное внимание, пусть даже и слишком долго смотрел на ее шею, запястья и линию от груди до талии. Завтра она избавится от обоих.

Король Бургуна проводил девушку со двора, Дурак последовал за ними. Когда они появились во внутренней части двора, Элия пошла под углом в сторону семейного хранилища.

– Спасибо, – сказала она.

– Надеюсь, мы сможем продолжить наши смотрины даже после завтрашнего дня.

– Мне понравились ваши письма, – произнесла Элия, вспоминая советы Аифы.

Подойдя к ней ближе, Улло сказал:

– Я бы предпочел ваше положительное мнение о себе мнению вашего отца. Да, король Аремории, возможно, великий командир, но я действую от имени своего сердца, стремясь делать только то, что нужно моему народу. Я думаю так, красавица.

Несмотря на не слишком приятное прикосновение бедра Улло к ее бедру, Элия оценила его честность.

– Я не отдам предпочтения Аремории перед Бургуном, основываясь на этих звездах.

Улыбка Улло стала сияющей.

Лицо Дурака появилось между их лицами. Он безумно улыбался и скалил зубы:

– Я родился под улыбающейся луной, понимаешь?

– Да, – засмеялся Улло, имитируя очарование от слов Дурака.

Король понял намек и отступил от Элии и поклонился ей:

– До завтрашнего дня, принцесса.

Когда король Бургуна и его свита прошли мимо нее, неторопливо шагая к гостевой башне, Элия удивилась мудрости или глупости разместить обоих королей в одном месте, ведь они воевали два лета подряд. Было ли это осознанным решением отца или просто шуткой? Или предложение звезд?

– Я думаю, из тебя выйдет отличная королева, – произнес Дурак, дотрагиваясь до волос Элии. Она подозревала, что он нашел один из кристаллов, прикрепленных к серебряной нити. Девушка повернула голову. Глаза Дурака напоминали глаза Аифы, пусть белые веки и опускались с возрастом все сильнее, несмотря на то, что Дурак был почти на двадцать лет моложе Лира. Его дыхание пахло пряным мясом, а волосы – свежей хной.

Элия положила пальцы на его нижнюю губу, окрашенную в красный. Она не хотела быть королевой и не чувствовала себя подходящей для этой миссии:

– Молчи, а то звезды услышат.

– Небесный свод не внемлет дуракам, – заявил тот и начал танцевать.

Звездная часовня Асторы была окружена горами, образованными из тяжелого известняка и гипса, окрашенного поколениями в золотые хлопья и индиго и делающего первую комнату похожей на небесную усыпальницу. Риган Лир прошла через нее, безразличная к общественному святилищу. Головы повернулись, так как звезда поцеловала священников и молящиеся увидели среднюю королевскую дочь, двигающуюся плавно и мягко, как галера в спокойной воде. Риган не была в этой часовне со времени свадьбы старшей сестры с ее герцогом два года назад, но ее сразу узнали. В отличие от воинственной Гэлы, которая большую часть дня носила доспехи и мужскую одежду, Риган была женственной и элегантной, и именно это приятно удивило обитателей часовни. Подол платья Риган из множества слоев, объемный и бледный, как небо на рассвете, стелился за ней идеальным полукругом. Тонкие серебряные цепочки были вплетены в кудри принцессы, закольцованы под подбородком и заколоты изящными брошами на висках. Корона из дождя.

И самое поразительное – принцесса улыбалась.

Сегодня был первый день с момента смерти ее матери, когда Риган почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Она дошла до арочного проема, ведущего к Часовне центра, и открыла его. Лестница была узкой и холодной, и тут же молодая женщина оказалась атакованной влажным воздухом, шедшим сверху. Риган попала в старейшее помещение церкви, высеченное высоко в горах задолго до герцогств, когда остров приветил людей в своем кровоточащем сердце.

Риган не освещала свечами небольшие складские ниши. Она неуклонно поднималась, находясь в фиолетовой тьме. Туфельки на тонкой подошве постукивали о камень, создавая эхо, похожее на мягкое предупреждение. Риган остановилась, чтобы сбросить их наверху лестницы, и дальше пошла босиком. Сам проход был недлинным, но сужался в центре, прежде чем снова расшириться, как родовой канал. Как только Риган представила это, на ее лице появилась сияющая улыбка.